- «Культура» № 48 (1070) 01.12.2012-08.12.2012 г.;
- БЕЛТА, 25 ноября 2012 г.;
- Газета «День» № 223, (2012).

 «Расшифровка модерна»
Надежда Бунцевич - редактор отдела газеты
«Культура» № 48 (1070) 01.12.2012-08.12.2012 г.

Не совсем юбилейные заметки: в Витебске и Минске – «дождь». И только?
Международный фестиваль современной хореографии в Витебске (IFMC) в этом году - 25-й по счету. Четверть века - достаточный срок, чтобы подвести некоторые итоги. И - подумать о том, как развиваться этому крупному форуму впредь. Тем более, что в этом году он вызвал самые противоречивые впечатления: от настоящего восторга одним - и абсолютного неприятия другого.
А чтобы заметки не воспринимались одной «критикой», попробуем всего лишь «расшифровать» англоязычную аббревиатуру названия фестиваля. Но «расшифруем» на свой манер, придав каждой букве, в зависимости от ее произношения (правильного и умышленно «испорченного»), какой-то особый
смысл.

 I: фестиваль с географией
Открытие юбилейного, ХХV IFMC стало его первой мощной кульминацией. Первой, потому что еще одной (и самой сильной!) стал финальный спектакль – «Дождь» в постановке «бывшего нашего», а ныне всемирно известного Раду Поклитару, руководителя «Киев Модерн-Балета». Кстати, последние фестивальные па, как и в прошлом году, были в Минске, на сцене нашего Большого театра. Вообще же выступления гостей фестиваля проходили также в Бобруйске, Гродно, Молодечно. Но эпицентром событий, конечно, осталась «фестивальная столица Беларуси».

Признаться, я ехала в Витебск с некоторым волнением, так как слежу за развитием этого фестиваля на протяжении двадцатилетия, но последние года три побывать там не удавалось. Очень боялась разочароваться, ведь этот форум заслуживает самого пристального внимания и поддержки общества. Уже хотя бы потому, что за время существования он открыл ряд одаренных хореографов, многие из которых выросли сегодня во всемирно известных, повсеместно востребованных постановщиков. А еще этот фестиваль стал прочной платформой для разветвленного освоения в нашей стране элементов самых разных техник современной хореографии, воспитал потребность в современных направлениях как среди балетмейстеров, так и среди самих артистов, не говоря о Витебской публике, которая сейчас дает фору всем другим регионам, включая столицу, в глубине понимания искусства пластики. Все это мы и увидели на торжественном открытии IFMC-2012.

Было очевидно, что развитие фестиваля как творческой единицы - это линия взлета: к нему относятся с уважением не только на пространстве СНГ, где он стал первым разрабатывать современную пластику, но и в дальнем зарубежье, откуда тоже считают за честь приехать к нам участниками как гостевой программы, так и конкурсной.
Почти не разочаровали и все гости (за исключением, правда, одного спектакля, о котором придется говорить в следующей главе), так как это были на самом деле креативные постановки. А то, как поразил упомянутый «дождевой» финал, вообще требовало бы отдельной рецензии. Как, кстати, выросла труппа «Киев Модерн-Балета»! Но ведь было и другое - конкурс...

 F: идей не хватает
Еще несколько лет тому назад количество интересных идей в выдвинутых на конкурс композициях буквально «зашкаливало», а вот умения их достойно обработать и довести до идеального исполнения явно не хватало. На таком положении сказывались, в первую очередь, проблемы подготовки хореографов и артистов, довольно частое невладение ими современным танцевальным языком. Поэтому, случалось, мы видели артистов балета, не совсем приспособленных к исполнению другой стилистики, или, чаще всего, девушек и изредка парней, вообще никак не подготовленных - что называется «с улицы».

Сегодня все кардинально изменилось. Исполнители - один другого лучше. А вот идей - явно не хватает. Причем на всех уровнях! И в выборе темы, и в сценическом оформлении, и собственно в поисках новой хореографической лексики... Вместо глубоких философских размышлений, осмысления действительности или современного переосмысления классики - мелодраматические коллизии, «кухонные» разборки, последовательный пересказ сюжетов (в том числе мифологических), как в хореодраме. Вместо использования видео, оригинального «обыгрывания» деталей интерьера, - сплошь «черный кабинет», на фоне которого особенно заметными становятся все просчеты собственно хореографии. Вместо бесконечности пластических ассоциаций - длительные словесные врезки-комментарии, которые не только не помогают, а еще и препятствуют восприятию. А самое обидное - в конкурсной программе встречались номера, рассчитанные на коммерческий успех у не самой требовательной публики, вплоть до уровня обычного варьете.

Разумеется, за конкурсантов организаторы не в ответе. Но как же тогда происходил предварительный отбор, проходивший по присланным видеозаписям? Может, к работе в отборочной комиссии нужно присоединять членов экспертного совета, который издревле существует на этом фестивале? При нынешних интернет-возможностях сделать это совсем не трудно, не нужно даже вызывать их на заседание.

Но большие требования к конкурсантам - ничто по сравнению с «проколом», который случился с Пермским балетом Евгения Панфилова (и, кстати, случился не впервые после ухода из жизни основателя коллектива). Панфилов может считаться одним из «крестных отцов» IFMC, так как помог фестивалю развернуться от эстрады к современной хореографии мирового уровня. На этот же раз - показанный в гостевой программе премьерный балет «Destino» («Судьба»), претендовавший на сверхфилософичность, на самом деле оказался набором эстрадных номеров, пригодных разве что для корпоративной вечеринки. Может, если бы это была какая-то другая труппа, то разочарования было бы меньше. Но «панфиловцы» всегда славились противоположным: умением даже из явно коммерческих проектов, которыми стали открытые в свое время при театре «балет толстых» и так называемая труппа спортивных «качков», делать произведения, достойные премии «Золотая маска». Да и в концерте открытия они показали фрагмент своей бывшей конкурсной работы – «Восемь русских песен», чем сразу подчеркнули разницу. Нынешнее развитие коллектива - лучший пример роли личности творца во главе труппы. И это - далеко не единственное размышление, к которому склонял фестиваль. Их набралось как раз на очередной раздел.

 М: прогресс на месте не стоял
Фестиваль и особенно конкурс остро поставили проблему наличия у нас высококвалифицированных художников по свету и самого светового оборудования: задержки и даже переносы конкурсных просмотров возникали вследствие неотлаженности световой партитуры. При этом оборудование оставалось тем же, что и раньше, а вот прогресс на месте явно не стоял. То же касается и средств связи. Если в 1990 - ые еще можно было объяснить, почему пресс-центр фестиваля представляет собой комнату с несколькими стульями и столом «для президиума», то в 2010-ые непонятно, почему там нет хотя бы одного компьютера, подключенного к интернету. Почему сам пресс-центр открывается разве для проведения пресс-конференций. И что, наконец, с оперативным отображением событий на фестивальном сайте? Даже в самом дворце, принимавшем форум, на разных стендах можно было заметить разное время начала одного из мастер-классов (интересно, что после замечания ничего на тех стендах не изменилось: не нашлось ответственных?). Один из конкурсных блоков жюри решило начать раньше - тоже без информационного предупреждения той же прессы.

Кроме организационных, были и творческие «непонятности». Разницу между одноактным балетом (о/ б) и хореографической миниатюрой (х/м) чувствовали разве что единицы. Остальные конкурсанты ориентировались, по-видимому, исключительно на временной критерий: побольше - о/б, поменьше — х/м. Но ведь о/б по развертыванию мысли не тянули даже на х/м. А х/м часто состояли из... нескольких миниатюр (не случайно жюри, прежде чем отметить превосходную по пластическим находкам японскую х/м, сначала переименовало ее в о/б - и отметило уже в этой номинации). В общем, о/б было несравненно меньше, и из двух оставшихся на второй тур - ни одного лауреатства, только спецприз экспертного совета у литовцев. Не симптом ли? Дело, наверное, не только в чувстве формы, чем должны обладать постановщики, но и в выборе музыки, которая могла бы помочь в создании темпоритма зрелища. Вместо этого - тривиальные «нарезки» по «рвано-калейдоскопическому» методу. К тому же, перекос в пользу мелких жанров - свидетельство их большей востребованности.

Даже классическим балетным артистам, если они отправляются на исполнительский конкурс, требуется номер современной хореографии. А кому нужны сплошные современные балеты? Разве что прочному коллективу, который уже имеет свою аудиторию. Но воплощая такие постановки, хореографы не скованы отрезком времени в двадцать минут, что предусмотрено конкурсными условиями. Создавать же изначально конкурсные одноактовки могут позволить себе не все. Вот и сокращали, кто как может. У членов жюри неслучайно возникли мысли, высказанные на пресс-конференции, о необходимости хореографических «редакторов», которые брали бы эти «сокращения» и усовершенствования на себя, как это бывает, к примеру, с редактированием литературных текстов.

 М-2: а наши - два из тридцати
И все же самый большой пласт раздумий касался белорусских конкурсантов. Во второй тур прошли только два номера из тринадцати. Даже понимая, что среди «отброшенных» встречались не хуже их, общую картину значительно портили... витебские компании, представленные, на правах хозяев, достаточно широко. Конечно, белорусам показывать свои работы на таких форумах нужно. Но если некоторые из постановок не дотягивают до необходимого уровня, то, может, в рамках фестиваля есть смысл не только чередовать международный конкурс с национальным, как это делается сейчас, но и проводить ежегодный смотр-конкурс белорусских работ и коллективов? С чрезвычайно детальным «разбором полетов», осуществлявшимся бы международным экспертным советом.

Заметим и то, что среди конкурсантов не было представителей Национального академического Большого театра оперы и балета Беларуси. А между тем, это учреждение неслучайно выступает одним из основателей фестиваля, так как, по словам генерального директора Владимира Гридюшко на пресс-конференции открытия, он прилагает все усилия для развития экспериментальных направлений. Если это так, то почему бы не командировать на конкурс, хотя бы в роли «наблюдателей», для накопления опыта (и обучения на чужих ошибках!) ту же творческую молодежь? Зато в гостевой программе театр был представлен фрагментом из балета «Ромео и Джульетта», поставленным в 1988 году Валентином Елизарьевым. Правда, объявить со сцены его имя, как это делалось во всех остальных случаях, почему-то «забыли». А между тем, Адажио смотрелось настоящей «неоклассикой эксперимента» - куда более новаторской по хореографической лексике чем многие «новации».

Зато в том, что большинство наград (Гран-при и три вторых премии) поехало в Киев, можно было без труда проследить сложенную на протяжении веков «донорскую функцию» белорусской национальной культуры. Все украинские конкурсные работы принадлежали артистам и педагогам «Киев Модерн-Балета” - непосредственным воспитанникам «нашего», вновь подчеркну, Раду Поклитару (который, добавлю, окончил Белорусскую академию музыки по классу знаменитого Елизарьева). Их постановки - мозаика-энциклопедия «раду-находок», перемешанная и заключенная в другие «картинки». То, что все киевляне «разговаривали» со сцены на языке Поклитару, - свидетельство еще и того, что этот язык сформирован, существует и имеет своих продолжателей (невольно напрашиваются параллели со многими «шестаковичизмами» в музыке 1970-х). Так что Раду, можно сказать, взял реванш: он никогда, несмотря на постоянные попытки, не был отмечен на Витебском конкурсе как хореограф (только его исполнители Юлия Дятко и Константин Кузнецов однажды получили приз «За мастерство»).

Зато потом, вместе с иностранным признанием, он стал участвовать в гостевой программе и работать в составе жюри - и вот, наконец, получил чуть ли не все призы. Закономерно, ведь в своей труппе он не просто поддерживает желание артистов ставить что-то свое, пусть и не совсем самостоятельное (и это тоже закономерно, ведь на другом танцевальном «языке», кроме “Радуницкого”, они попросту не умеют разговаривать). Он еще и заставляет их ставить - хотя бы попробовать! Все что-то ставят, а потом вместе смотрят и отбирают лучшее, вынося его на публику. Чем не «ветка» белорусской национальной хореографической школы, отделанная украинским видением и ... украинским финансированием?
Что касается «белорусского национального», то в упомянутом «Дожде», где миниатюры на этно-фолк-музыку объединены баховскими произведениями, могла быть и знаменитая «Причитальная», поставленная Раду еще в «белорусский период», да... запрещенная нашими музыкантами для дальнейших показов: авторское право как-никак. Только кто от этого выиграл? Зато есть в «дожде» те «Три грузинские песни», что были отмечены «в белорусский период» упомянутым выше артистическим призом. Они сейчас-классика!

C: «си», что значит «Ес!»
Фестивалю, однозначно - жить и жить. Развиваться. Процветать. Совершенствоваться. И не просто двигаться в сторону «Ес!», что можно перевести как «да!», но и чувствовать себя настоящим центром Европы. По всем параметрам: творческим и организационным. А конкурс - он и есть конкурс: сколько членов жюри - столько и мыслей. Главное, чтобы мысли были у самих постановщиков. Они могут (и даже должны) пылать, но даже став пеплом, разлетятся - и обязательно прорастут…

____________________

 БЕЛТА, 25 ноября 2012
Диана Курило
Международный конкурс современной хореографии в Витебске показал высокий уровень - Васильев - печатается с сокращениями

Международный конкурс современной хореографии в Витебске IFMC- 2012 показал высокий уровень. Такую точку зрения высказал сегодня журналистам народный артист России, всемирно известный танцор, хореограф, режиссер, председатель жюри IFMC- 2012 Владимир Васильев.

«Класс конкурсантов различен, некоторые номера были на уровне самодеятельности, но в целом впечатление самое благоприятное: общий уровень конкурса высокий. Некоторые номера заставили меня поволноваться и даже прослезиться. Именно они вошли в число победителей и призеров», - сказал мэтр.
Несмотря на то, что Владимир Васильев сам себя не считает большим специалистом в области современного танца, он уверен, что язык современной хореографии своеобразен, неповторим и не должен быть языком классического танца. «Когда о современности говорят языком классического танца, всегда возникает фальшь», - убежден он. Вместе с тем, по мнению Владимира Васильева, современному танцу недостает техники, мастерства режиссуры, не хватает драматургии, чтобы поставить полноценный балетный спектакль, и хорошей музыки.

«Танцорам надо заниматься у станка, надо учить и знать характерные танцы. Удручает музыка - одни шумы. Современная жизнь действительно все больше состоит из шумов, но неужели нельзя ставить балет о современности на хорошую музыку», - недоумевал артист.

____________________

 Газета «День» № 223, (2012)
Александр Чепалов - доктор искусствоведения, член экспертного совета IFMC-2012, Витебск-Харьков
«Истории, рассказанные без слов» - печатается с сокращениями

Международный конкурс современной хореографии (IFMC) проходил в Витебске (Беларусь) уже 25-й раз. Наряду с фестивалем «Славянский базар», куда съезжаются в основном представители поп-культуры, этот небольшой город известен как центр современного хореографического искусства на территории СНГ и Восточной Европы. И это справедливо связывают с ренессансом 1920-х годов, когда Витебск был одним из центров русского и европейского авангарда.
Сегодня за пять дней участники конкурсной программы могут соразмерить свои достижения с теми образцами, которые показывают в театрально-концертном исполнении приглашенные коллективы и отдельные исполнители. Члены жюри и экспертного совета были единодушны: в этот раз авангардных находок на IFMC не было! Зато здесь пробовали разыграть «театр судьбы человеческой» в разных проявлениях, привлекая в свои композиции уличный танец и пантомиму, йоговскую сосредоточенность и даже те движения, из которых состоит наша повседневность. Последнее сочетание удалось в спектакле-дуэте Oups Беренжер Фурнье и Сэмюэля Фекайоли — гостей из Франции.

Театр современного танца из Эстонии Fine five dance theatre показал спектакль «Мандала», что в переводе с санскрита означает стремление к божественному порядку. Эту дорогу хореограф Тиина Олеск предлагает начинать с тренажа, ведущего к физической и духовной раскрепощенности, - ее мастер-класс в Витебске могли посетить все желающие. Как и поучиться у других зарубежных гостей.

Спектакль «Сепия» театра «Провинциальные танцы» (Екатеринбург) на музыку Авета Тертеряна был создан в США по заказу Американского фестиваля танца в рамках программы «Интернациональные хореографы». И этим можно объяснить его высокую технологичность (на сцене из специальных приспособлений все время тонкими струйками сыплется настоящий песок. И в нем «купаются» исполнители). Постановщик Татьяна Баганова выбрала для своего проекта роман Кобо Абэ «Женщина в песках», ставший литературной классикой ХХ века. И пытается найти в нем современный смысл через пластику, смену состояний человеческого тела. А также напоминая о бренности его существования с помощью песочных часов.

Например, Кристофер Брюс, истовый поклонник английского монархизма и патриот Великобритании, посвятил свой спектакль «Мечты» юбилею королевы и Олимпиаде в Лондоне 2012 года. Но эти два события в трактовке Национальной танцевальной компании Уэльса сценически стыковались плохо. В спектакле преобладает подражательность, а не оригинальность каждого из видов спорта, хотя в целом зрелище это любопытное.

А норвежский хореограф Йо Стромгрен сделал из спектакля «Танцевальное посвящение искусству футбола» пародийное шоу. В нем можно увидеть игроков симулирующих, спорящих с судьей и хулиганящих. Можно сопоставить виртуозность исполнения футбольных трюков и танцевальных па. Все будто на экране телевизора, только более концентрировано, сгущено. Единственное, чего не может предугадать зритель: один из четырех участников норвежского спектакля - женщина. И выясняется это в момент, когда спортсмены отправляются в душ...

Одной из самых ярких, блестящих исполнительских индивидуальностей на фестивале был солист «Эксцентрик балета» из Екатеринбурга Ашот Назаретян. Постановщик танца-спектакля «Маленькие истории, рассказанные другу» Сергей Смирнов поручил ему роль, где под музыку М. Таривердиева и других композиторов советской поры с ностальгией вспоминаются юные годы бабушек и дедушек наших молодых современников.

Долгое время главными событиями фестивалей в Витебске были спектакли Пермского театра «Балет Евгения Панфилова», обладателя национальной театральной премии России «Золотая маска» и других престижных театральных наград. Но с уходом из жизни лидера коллектива многое ушло и из его постановок. И, прежде всего, острый, современный почерк хореографа, его фантастическая энергетика и самобытный стиль. Если ориентироваться на сегодняшний уровень коллектива Е. Панфилова, премия его имени заметно девальвируется. И то, что ее получил санкт-петербургский хореограф Константин Кейхель, это подтверждает.

В этом году в конкурсе участвовало 45 произведений в исполнении 28 коллективов, танцовщики и хореографы которых представляли Беларусь, Россию, Украину, Литву, Польшу, Швейцарию, Эстонию, Японию, Китай, Италию, Кипр, Германию. В финал вышли 17 работ.
Победили те, у кого наряду с техникой есть смысл или идея, заявил на пресс-конференции председатель жюри, легендарный российский танцовщик Владимир Васильев. И к его оценке присоединились именитые коллеги, приехавшие из США, Израиля, Ирландии, Германии. Еще один член жюри, киевский хореограф Раду Поклитару, был необыкновенно популярен в дни фестиваля. Как и спектакли его коллектива «Киев модерн- балет», показанные в Минске, Гродно и Витебске. Но в финале Поклитару принимал поздравления и как наставник победителей конкурсной программы. Из четырех призовых мест в номинации «Хореографическая миниатюра» три уехали в Киев вместе с танцовщиками Раду Поклитару, выступавшими в самостоятельных проектах (вторая премия была разделена на четверых)!

Гран-при форума получил Алексей Бусько за хореографическую миниатюру «Альбом», исполненную с Анастасией Харченко. Они же стали лауреатами второй премии за композицию «Паганини о нас» (проект А. Харченко). Вторые премии были также присуждены киевской Totem Dance Group (хореограф Кристина Шишкарева) с композицией «Пустота» и «Балладе о друге» (проект Сергея Кона, Киев). Первую премию уверенно выиграли атлетичные студенты Кемеровского университета культуры с композицией «Колесо жизни». А в номинации «одноактный балет» не было равных японскому женскому дуэту Dance Creation Award с композицией «Микроскопический мир» (первая премия). Этот экзотический мини-спектакль, который будто воспроизводит мир животных и насекомых, на самом деле был проявлением другой ментальности и подхода к танцу, который уверенно расширяет свои границы, не ограничиваясь историями из жизни, рассказанными без слов...

____________________